Секундомер
Как-то мы с мужем были в гостях у родственников. Один из участников посиделок знал, что мы завели декоративных крысят, и спросил, сколько хвостов насчитывает наша стая.
— Четыре, — ответил Игорь и улыбнулся.
— О-о-о, — протянул спросивший вполне миролюбиво, потом посмотрел на меня, снова на Игоря — и внезапно засиял ярче солнца. Он вспомнил моё имя. Его посетила гениальная мысль, — А я думал, тебе одной хватает!
Он очень гордился своей находчивостью.
Я люблю крысок. Это класснющее зверьё, меня никогда не обидело бы сравнение с хвостатой, если б только я не понимала, к а к о й это тип шутки. Этот тип называется «сейчас тебе будет больно — и это будет смешно», и такие шутки — очень распространённые.
Я сидела за столом с озадаченным видом. Спросивший долго ждал, когда же кто-нибудь засмеётся.
Ещё в какой-то момент я была на гастролях в одном из самых любимых городов. Организатор очень радовалась — она нашла мне и другим артистам отличную большую квартиру на роль «гостиницы». Квартира и впрямь оказалась огромной. Улыбающаяся хозяйка вышла встречать нас, когда мы поднялись на нужный этаж.
— Я — N., — представилась девушка. У неё были очень красивые пышные кудряшки, спускавшиеся вдоль скул, и индийские штаны. Я залюбовалась.
— Крис, — поздоровалась я.
N. деловито кивнула.
— А как называть-то? По-настоящему?
— «Крис» вполне устроит!
N. хмыкнула.
— А, ты типа ледибёрд! Ну-ну.
Она обвела покровительственным взглядом нашу разношёрстную компанию и начала лекцию на тему «где брать кружки и куда выходить курить». Тем же вечером мы нашли другую квартиру и прекрасно провели время.
А ещё вот. У моих близких друзей скоро свадьба, так что долгое время они регулярно прогуливались по ближним и дальним кафешкам в поисках места для гульбища. Тамады-баянисты, платья а-ля баба-на-чайнике, скрипучие ботинки и жухлые бутоньерки данную парочку не интересуют, так что арт-дирекция, по долгу службы, лезла вон из кожи, чтобы продать парочке хоть что-нибудь.
Очередная заботливая девушка, заглядывая в глаза, предложила им выбрать «три обязательные услуги». Среди них могли быть украшения для праздника, музыка, ещё какие-то блага человечества и...
— Фальшторт! — девушка заговорщески подмигнула.
— Кто?! — почти восхитилась ребята. Очевидно, в их голову тоже полезли сомнительные мысли о выпрыгивающих из поролонового тортика танцорах.
— Фальшторт, — пояснила девушка, — Официант выносит торт для молодожёнов. Все аплодируют, любуются... а он роняет его! Торт разбивается вдребезги! Гости в шоке, вы делаете вид, что в шоке, а потом мы выносим настоящий — и говорим: «Ахаха, это был не тот торт»!
Ребят перекосило. Будущий муж подпёр бровью притолоку. Будущая жена щедро залила услышанное аперолем. Перед глазами обоих бесконечной вереницей поплыли рыдающие друзья, вопящие дети, оскорблённые родители, инфаркты дедушек и бабушек... Вереница траурно тянулась к выходу из кафе.
— А что вы такие лица делаете? — скривилась девушка, — Это смешно!
Этакая особенная культура, этакие шуточки-с-размаха.
Нет, конечно же, есть места, где вопить друг на друга «п*дор*сами», крыть матом, делать предположения на счёт интимной причины опозданий — вполне нормально. Это не восьмой класс средней школы, нет (там, в основной массе, всё куда печальнее), это, например, моя собственная репетиционная база: такое разнообразие идиотских шуточек про Жопу и её друзей вы не услышите больше нигде. Но люди, радостно хохочущие над шуточками про Жопу, и одновременно рулящие звук, приводящие инструменты в порядок, решающие тучу совершенно нерешаемых проблем, смеются здесь скорее не над самой шуткой. Они смеются над тем, какая она дурацкая. И совершенно не намерены, даже самую малость, разбивать кому-то сердце или причинять боль — они очень хорошо чувствуют грань и умеют ходить по ней невозможно красиво. И, кстати, действительно смешно.
Но это — осознанный стиль.
А чаще люди не понимают, что «принято так шутить» — это, скорее, «принято промолчать в ответ на хамство». Это чудовищно. Потому что молчать нельзя, позволять оскорблять кого-то, потому что «у тебя чё, чувства юмора нет?» — нельзя. Развивать искажённое представление о веселье — нельзя, нельзя, нельзя.
Юмор, улыбка, шутки — такая важная вещь. Вещь, от которой должно становиться легче жить, приятнее говорить, свободнее дышать. А не чувствовать в животе студенистого спрута, который появляется каждый раз, когда «А чего это вы такие лица делаете? Это смешно!»
Не смешно потому что.
Ни капли.
.фото: владислав молочный
— Четыре, — ответил Игорь и улыбнулся.
— О-о-о, — протянул спросивший вполне миролюбиво, потом посмотрел на меня, снова на Игоря — и внезапно засиял ярче солнца. Он вспомнил моё имя. Его посетила гениальная мысль, — А я думал, тебе одной хватает!
Он очень гордился своей находчивостью.
Я люблю крысок. Это класснющее зверьё, меня никогда не обидело бы сравнение с хвостатой, если б только я не понимала, к а к о й это тип шутки. Этот тип называется «сейчас тебе будет больно — и это будет смешно», и такие шутки — очень распространённые.
Я сидела за столом с озадаченным видом. Спросивший долго ждал, когда же кто-нибудь засмеётся.
Ещё в какой-то момент я была на гастролях в одном из самых любимых городов. Организатор очень радовалась — она нашла мне и другим артистам отличную большую квартиру на роль «гостиницы». Квартира и впрямь оказалась огромной. Улыбающаяся хозяйка вышла встречать нас, когда мы поднялись на нужный этаж.
— Я — N., — представилась девушка. У неё были очень красивые пышные кудряшки, спускавшиеся вдоль скул, и индийские штаны. Я залюбовалась.
— Крис, — поздоровалась я.
N. деловито кивнула.
— А как называть-то? По-настоящему?
— «Крис» вполне устроит!
N. хмыкнула.
— А, ты типа ледибёрд! Ну-ну.
Она обвела покровительственным взглядом нашу разношёрстную компанию и начала лекцию на тему «где брать кружки и куда выходить курить». Тем же вечером мы нашли другую квартиру и прекрасно провели время.
А ещё вот. У моих близких друзей скоро свадьба, так что долгое время они регулярно прогуливались по ближним и дальним кафешкам в поисках места для гульбища. Тамады-баянисты, платья а-ля баба-на-чайнике, скрипучие ботинки и жухлые бутоньерки данную парочку не интересуют, так что арт-дирекция, по долгу службы, лезла вон из кожи, чтобы продать парочке хоть что-нибудь.
Очередная заботливая девушка, заглядывая в глаза, предложила им выбрать «три обязательные услуги». Среди них могли быть украшения для праздника, музыка, ещё какие-то блага человечества и...
— Фальшторт! — девушка заговорщески подмигнула.
— Кто?! — почти восхитилась ребята. Очевидно, в их голову тоже полезли сомнительные мысли о выпрыгивающих из поролонового тортика танцорах.
— Фальшторт, — пояснила девушка, — Официант выносит торт для молодожёнов. Все аплодируют, любуются... а он роняет его! Торт разбивается вдребезги! Гости в шоке, вы делаете вид, что в шоке, а потом мы выносим настоящий — и говорим: «Ахаха, это был не тот торт»!
Ребят перекосило. Будущий муж подпёр бровью притолоку. Будущая жена щедро залила услышанное аперолем. Перед глазами обоих бесконечной вереницей поплыли рыдающие друзья, вопящие дети, оскорблённые родители, инфаркты дедушек и бабушек... Вереница траурно тянулась к выходу из кафе.
— А что вы такие лица делаете? — скривилась девушка, — Это смешно!
Этакая особенная культура, этакие шуточки-с-размаха.
Нет, конечно же, есть места, где вопить друг на друга «п*дор*сами», крыть матом, делать предположения на счёт интимной причины опозданий — вполне нормально. Это не восьмой класс средней школы, нет (там, в основной массе, всё куда печальнее), это, например, моя собственная репетиционная база: такое разнообразие идиотских шуточек про Жопу и её друзей вы не услышите больше нигде. Но люди, радостно хохочущие над шуточками про Жопу, и одновременно рулящие звук, приводящие инструменты в порядок, решающие тучу совершенно нерешаемых проблем, смеются здесь скорее не над самой шуткой. Они смеются над тем, какая она дурацкая. И совершенно не намерены, даже самую малость, разбивать кому-то сердце или причинять боль — они очень хорошо чувствуют грань и умеют ходить по ней невозможно красиво. И, кстати, действительно смешно.
Но это — осознанный стиль.
А чаще люди не понимают, что «принято так шутить» — это, скорее, «принято промолчать в ответ на хамство». Это чудовищно. Потому что молчать нельзя, позволять оскорблять кого-то, потому что «у тебя чё, чувства юмора нет?» — нельзя. Развивать искажённое представление о веселье — нельзя, нельзя, нельзя.
Юмор, улыбка, шутки — такая важная вещь. Вещь, от которой должно становиться легче жить, приятнее говорить, свободнее дышать. А не чувствовать в животе студенистого спрута, который появляется каждый раз, когда «А чего это вы такие лица делаете? Это смешно!»
Не смешно потому что.
Ни капли.
.фото: владислав молочный
-
-
03.06.2018 в 16:16-
-
07.06.2018 в 05:57А с другой - посочувствовать.